Школьные годы чудесные. Что можно увидеть с крыши многоэтажки?
23.03.2018
Очень долго в Воркуте не строили зданий выше пяти этажей. Вечная мерзлота. А дом топить будут почти весь год. И тепло, что по теплоцентрали от ТЭЦ идёт, оно — не только в квартиру. Вернее, сначала в квартиру, в подъезд. Но потом… Через стыки в бетонных плитах, окна, двери подъездов… Шасть — и на волюшку! |
Город Воркута зимой
Как раз туда, где мерзлота вечная. Была когда-то. Была, да сплыла… От тепла расслабится, растает и поплывё-от вместе с грунтом. Ну, а грунт и фундамент, они ж друг без дружки — никак. Куда первый, туда — и второй, следом. Грунт поплыл, куда ж фундаменту деваться?
Поэтому, чтобы дом крепко стоял, не только по периметру пятиэтажки, под всё пятно, где будущий дом встанет, с помощью копра и свайного молота в грунт для начала забивают железобетонные сваи-пальцы. Долго забивают. Свай-то… Ох, как много! Чтобы нагрузка на грунт от многоэтажной махины распределилась по всей этой свайной компании и держала бы здание надёжно и крепко.
С пятиэтажками всё это решили давно и проблем каких-то с трещинами в стенах, перекосами панелей и прочими внештатно аварийными ситуациями не было. А вот выше пяти этажей… Не было в Воркуте таких зданий. Долго не было.
А потом — бац! Вот… Стоят на Мира первые две девятиэтажки. А высотка — это же: лифт — раз, крыша — два!
* * *
С лифтом, правда, в этой истории из жизни полный облом вышел. Первым в гости к нашему новому однокласснику, родителям которого только что дали квартиру в новой девятиэтажке, его прежний класс пришёл. Из 16-й школы. Почти полным составом. И как они в этой небольшой лифтовой кабинке поместились? Невероятно, но факт: поместились. Нажали кнопку и поехали вверх.
Только ехали они недолго. Где-то чуть выше третьего этажа. А потом лифт взял и… встал. Причём намертво. Ни вверх. Ни вниз.
Они — и так, и сяк. И кнопки разные нажимали. И по очереди, и все вместе. И на «раз-два» прыгали дружненько. А он… Как встал, так и всё. Упёрся своим лифтовым рогом и — ни в какую!
В общем, пока они докричались до того народа, что ещё на работу уйти не успел. Или уже пришёл… Пока кто-то из догадливых позвонил в ремонтную службу. Пока те закончили козла забивать. Пока ГАЗончик свой аварийный завели. Пока приехали. Пока поматюгались от души. Пока потыкали сами не зная куда и где…
Времени у пацанов в лифте было — во! Выше крыши. Они все песни, что с лета ещё не забыли, успели спеть. И про картошку-тошку-тошку. И про скорый, что по тундре мчит на Воркуту. И про колёса, чтоб не стучали. Аж охрипли малость…
Конечно, когда их всех ремонтники из лифта вытащили, тумаков и подзатыльников навешали… От души! Но из неудавшихся гостей все в целости и сохранности ушли.
Только наш новый одноклассник с тем лифтом в чёрный список попал. Ну, и мы все с ним заодно. В общем, накрылся лифт. Медным тазом.
Обидно. Досадно. Но… Ладно! Ещё же крыша оставалась. Высокая, как те уральские горы. Или нет. Как Памир. Тоже ведь крыша*.
А забраться на неё… Ничего сложного. Слева-справа от лифтовой шахты ещё два технических ствола. С лестницей из приваренных к направляющим профилям металлических прутьев, что от подвала и почти до самой крыши. А на каждом этаже, в квартирном блоке, неприметная такая дверка. Щеколдочку отодвинул, ручку на себя потянул, и вот она — лесенка. Стал на неё и — вверх. Смотри, проверяй тросы, шкивы, моторы или иное какое лифтовое хозяйство.
Нам, правда, то совсем и не к чему. Вперёд! На крышу!
Вот только дверку за собой аккуратненько так… Чтобы никто не заметил, что в рабочем стволе кто-то из тех, кому там быть вроде как и не положено. Да и выходить потом на белый свет и вольную волюшку как-то надо?..
А как дверку прикрыл, вот тогда можно и вверх. Друг за дружкой. Всё не так страшно в темноте рабочего ствола. Слышишь сзади прерывистое дыхание. Не один, значит. На миру, она и… Тьфу-тьфу! Какая только ерунда в голову не придёт, когда в животе, кроме двух пирожков с рисом и вселенского холода — ничего, зато под тобой — несколько этажей чёрной, отдающей приглушенным эхом, пустоты.
Не-е-е… Один бы… Точно не полез. Нафиг она нужна, эта крыша! Хотя… Тут и лезть-то… Вот он уже — свет в конце туннеля из заблаговременно выломанной чьей-то предусмотрительной рукой вентиляционной решётки. Правда, чтобы до отверстия добраться, нужно с лестницы переместиться на закреплённый поперёк лифтового ствола швеллер.
Та-а-ак… Не отпуская одну руку от прута лестницы, второй — за выступающий край швеллера. Крепко? Держимся? Теперь туда же и вторую руку. Чтобы легче было сделать выход силой — обеими ногами от лестницы. От-толкнулись…
Фу-у-у. Ноги на швеллере. Отсюда до вентиляционного окошка лифтовой шахты… И руку протягивать не надо. Надо — головой. Если она пролезла, то и всё остальное — тоже!
Вот теперь всё. На крыше…
А бинокль? Он — у идущего следом. Потому, что с ним в вентиляционное отверстие — никак. Типа, как та задача про волка, капусту и козу, которых через реку, да в одной лодке надо. Так и тут. С биноклем — никак. А вот если передать его тому, кто уже на крыше… Оч-чень даже запросто!
Как? Как это — «зачем бинокль»?! Да без него на крыше и делать нечего.
Нет, волнистое разноцветье осеннего ковра Большеземельской тундры — это можно и без бинокля. Шахтные терриконы… Там, за голубой лентой Воркуты. Если поднапрячься, тоже без него видно. Конечно, если дождик своею косой сеткой не закрывает обзор. И небо тучами не затянуто. А в подсвеченном холодным сентябрьским солнышком прозрачном хрустале воздуха… Далеко-о-о видно.
Ну, если с терриконами не повезёт, то, развернувшись градусов на девяносто, можно посмотреть, как игрушечный с такого расстояния тепловоз тащит с товарной станции длинную вереницу таких же, игрушечных, пустых вагонов под погрузку на шахту «Северная». И вслед за железнодорожной веткой, повторяющей изгибы реки, танцует летку-еньку, прыгая то влево, то вправо, и порожний состав.
Только всё это не то! Вот с биноклем — другое дело!
Если повернуть строго к востоку. И приложить к глазам его волшебные окуляры… Вот тогда. Где-то там, вдалеке… За чистой и прозрачной в своей синеве Усой, обманчиво подступят почти к самым глазам приближенные оптикой, но такие недоступные, холодные отроги манящего и зовущего к себе Полярного Урала.
Эх, если бы не накрепко, прочной железной цепью приклёпанная к ногам пудовая гиря школы… Тогда…
Ничего. Перетерпим. Перетерпим мы эту школу! Зато потом, после неё… Куда захотим! Захотим — во-он туда. На Полярный Урал. Или — к Карскому морю. Где как раз сейчас идёт на нерест нельма и муксун. Или — к Аральскому. А что? Всё равно скоро русла всех наших северных рек повернут на юг**. И как они там будут этот Арал спасать? Без нас, что ли? Фигушки. Не дождётися! Без нас — никак.
А то можно — к Тихому океану…
И только после того, как вдохнёшь в себя подслащенный запретным сигаретным дымом воздух дальних странствий… Вот тогда… Можно и вниз. Тем же самым путём.
Только…
Что за чёрт?! Кто дверь на этаже закрыл?
А если этажом выше? То же самое. И на следующем этаже — та же картина маслом. Приплы-ыли…
А если по крыше перебраться и — по левому стволу? С девятого этажа по первый. И… Ни одной открытой двери!
— Тс-сс… Тихо! Кто-то ходит по квартирному блоку? Точно. Есть кто-то!
И легонько. Предельно вежливо постучав в дверь:
— Извините… Вы нам не откроете? Мы здесь. В техническом стволе лифта.
Ага. Открыли. Аж два раза.
— Пошла звонить. «Куда-куда»… Понятное дело — куда. В милицию!
— Ну что? Помирать, так с музыкой?!
— Наверх вы, това-арищи, все по места-ам. После-едний пара-ад наступа-ает…
И уже оттуда, с самой воркутинской верхотуры, смотреть, как с включённой «люстрой» к подъезду подкатывает серый милицейский УАЗик…
* * *
И что? Не так страшен чёрт, как его малюют. Всё, что было в карманах, мы и сами выложили.
Ну, а что такого может быть в карманах школьных брюк? Да ничего особенного. Ключи. Коробок спичек. Пачка «Родопи». Подумаешь! Пачка сигарет. Кто же про шмон этот мог знать? Знал бы прикуп… Жил бы в Сочи.
Может, те сигареты нас тогда и спасли. Отделались конфискацией остатков запретного плода, плотно набитого болгарским табаком, да часовой лекцией о вреде курения. За сим и были выпровожены из участка. Даже до кабинета инспектора по делам несовершеннолетних не добрались. И в школу никто ничего не сообщил. Вот такие воспоминания о детстве.
Повезло.
* * *
А до Урала я так и не добрался…
Примечания:
* Памир — горная система, большая часть которой находится на северо-востоке Таджикистана. В переводе с фарси означает «Крыша Мира» («Па-ми-ихр»).
** Был когда-то такой грандиозный проект — повернуть русла северных рек на юг и тем самым спасти пересыхающее Аральское море.
- Как крепостной художник черта рисовал?
- Этюды из мужской кулинарии. Что умеет делать микроволновка?
- Организованный летний отдых в СССР: как это было?
- Психология первого впечатления. Как цифры влияют на нашу жизнь?
- Какую тайну скрывает бабий дом?
- Что мы делали с вещами, которых уже нет?
- Как живется в Дагестане?
- Как сон беду предсказал? Сатирический рассказ
- Байки старьевщицы: кому нужны старые вещи? Швейные машинки
- Байки старьевщицы: кому нужны старые вещи? Инструменты
Добавить комментарий